Проблемы меньшинств - прошлое и настоящее. Европа и проблемы меньшинств: историческая перспектива

Второе наибольшее тоталитарное соревнование 20 столетия было преодолено.

Вероломная мирная революция 1989 года в Восточной Европе положила конец Холодной Войне и послужила началом процесса эмансипации от коммунизма примерно 200 миллионов людей, и также сделала возможным объединение Германии.

Вместе с дезинтеграцией Советской Русской Империи и дискредитацией Марксистско-Ленинистскй материалистической, атеистической идеологии, Европейцы теперь имеют хорошую возможность организоваться в плюаралистское, демократическое, федералистское сообщество, в котором будут преобладать мир и справедливость, а к свободе и равности его членов будут относиться с должным уважением. После катастрофы второй мировой войны, вызванной в большей степени экстремальным национализмом, идея Европейского союза больше не кажется невозможной и утопической.

Потеряв свою главенствующую позицию в мире, Восточные Европейцы внезапно ощутили необходимость какой-то общей связи для защиты своих интересов от двух огромных сил, каждая из которых сильней целой Европы. Есть надежда, что сверхнациональная идея Европейского союза не станет всего лишь пост-коммунистической эрой, но укрепит свои позиции. Между тем нет никаких гарантий, что с уходом одной сверхсилы на ее место не придут другие, такие как объединенная Германия, защищающая свои интересы, или этнический национализм, прячущий свое уродливое лицо на Балканах. Одна из определенностей в пост-коммунистической Восточной Европе, особенно в Польше, Венгрии, Чехословакии, это то, что есть желание объединиться с остальной частью Европы и стать действительным членом Европейского содружества основанного на демократии и свободной рыночной системе. Ключ к такой Европе это Польша и Германия. Если две эти нации, чья вражда 50 лет назад ввергла Европу и мир в ужас Второй Мировой Войны, смогут достичь взаимопонимания и взаимосогласия, тогда есть реальный шанс для объединенной, мирной, демократической и свободной Европы и, следовательно, мирной объединенной Евроамерики, которую предсказывал великий Польский историк Оскар Халеки.

Пересмотр прошлого и поиск позитивных исторических моделей может дать хороший результат. Во-первых, необходимо упомянуть, что Европа существовала еще очень давно до триумфа национализма.

Европа, которая просуществовала период в тысячу лет, была определена О. Халеки как «сообщество наций, которое приняло и развивало наследство Греко-Романской цивилизации трансформированное и расширенное Христианством». (« The Limits and Divisions of European History », Нью - Йорк 1951.) Халеки, естественно, понимал, что Восточная Европа такая же Европа, как и Западная. Обе они это неотделимые части великого содружества людей, также из-за своего географического расположения, Восточная Европа гораздо чаще, чем Западная подвергалась опасностям из вне, и ее развитие часто прерывалось такими факторами как нашествие Монголо-Татар и т.д.

Восточные Европейцы также стали полноправными членами Христианского сообщества в средних веках.

Однако Европейское сообщество и смысл его существования в целом были расшатаны и ослаблены реформами и развитием независимой атеистической государственной системы в 16-ом, 17-ом и 18-ом столетии, сопровождаемой войнами, приносившими все больше власти монархиям. Рост политического национализма в 18-ом и начале 19-ого столетия (во время Французской Революции и Наполеоновского периода), послужил причиной развития романтического культа националистических идеологий, побудившего Европейцев осознать уникальность своего исторического назначения. Не было ни времени, ни возможности понимать и принимать природу Европы как единое сообщество, так же как у Греческих городов во время Пелопонесских войн не было времени принимать их культуру, как нечто общее.

Популярные истории, с которыми мы все знакомыми, изображают историю Восточной и Западной Европы как мрачную расовую борьбу, 'неустанный конфликт Тевтонцев и Славян' или даже как столкновение цивилизаций, Немцы, считающие себя непосредственно защитниками европейской цивилизации против Славянских орд Востока.

Поляки и Чехи с другой стороны осудили немецкий Drang nach Osten (стремление на восток), обвиняя Немцев десяти столетий в 'агрессивном расширении' нацеленном на завоевание, покорение и эксплуатацию Славянских территорий, лежащих вне их восточных границ. После более близкой экспертизы, можно заключить, что большая часть этой интерпретации прошлого, особенно Средневековья, отражает и проектирует национальные антагонизмы второй половины девятнадцатого столетия и первой половины двадцатого столетия. Это, по меньшей мере, выражение беспристрастного объективного исторического исследования и во многом выражение национализма и Социального дарвинизма с акцентом на борьбу и выживание самых сильных, имевшее мощное интеллектуальное влияние в позднем девятнадцатом и раннем двадцатых столетиях. Такие интерпретации не удовлетворительны и не действительны, они пересматриваются несколькими историками.

Например: Чехом Франтизеком Гросом, Поляком Александром Гиисзтором, Немцами Карлом Бослом и Фердинандом Сеибтом, и Англичанином М. М. Постаном. (См.

Джеффри Барракло, редактора, 'Восточная и Западная Европа в Средневековье', Лондон: 1970.) Эти историки указали, что история Германии и Восточной Европы была не только историей конфликта, но и историей сотрудничества.

Профессор Грос утверждает, что идея непрерывного конфликта между Немцами и Славянами не подтверждена объективным изучением исторической очевидности, самой концепции Немца, и Славянина, разнообразие многих племен и народов, населяющих область.

История Германии и Восточной Европы была историей, 'где имел место процесс ассимиляции, а не только взаимное отвращение и ненависть. Это - история политического и культурного взаимодействия, торговли знаниями, которые были неизменным источником культурного обогащения, возможности для интеллектуального обмена и, прежде всего участие в общем религиозном опыте.' Это было, согласно Гиисзтору, не столкновением цивилизаций, а скорее проявлением общей цивилизации. Грос утверждает, что есть более важные проблемы чем 'споры о границах, лингвистические ссоры и национальный престиж.' Европейцы, писал он, должны концентрироваться на том, что они имеют и попробовать понять силы, которые связывают их вместе в одном сообществе, несмотря на их национальные различия. Но рост политического национализма вместе с романтическими культами националистических идеологий в позднем восемнадцатом и раннем девятнадцатом столетиях затенил образ общего европейского общества и культуры. До этого момента, основная проблема меньшинств в Европе была религиозная. С самого момента образования Европы, религиозные меньшинства страдали, наиболее.

Религию считали проявлением духовного соответствия в обществе.

Поклонение различным богам - не только рана Богу, которому все поклоняются, но и оскорбление всего сообщества. Люди, исповедующие веру отличную от той, которую исповедует большинство должны были оставить страну или, если позволено остаться, перенеся много лишений. Даже после того, как религиозная терпимость и принцип религиозной свободы стали более фешенебельными в течение периода Просвещения в восемнадцатом столетии, к некоторым религиозным меньшинствам, типа Евреев и Сторонников объединения, предвзято относились даже в самых демократических странах. С прибытием Просвещения и французской Революции и появлением идеала 'нации', в Европе появился другой вид проблемы меньшинств - проблема национального меньшинства.

Французская Революция, объявившая не только право индивидуума к свободе и равенству, но, и через идею относительно популярного суверенитета и национализма, право человеческих групп, определять их собственный статус. Везде, где права и привилегии человека и были подвергнуты опасности в соответствии с иностранным правлением, требование к свободе состояло в том, чтобы защитить национальную свободу от такого иностранного доминирования.

Понятие права на самоопределение для народов служило оправданием на требования не имеющих гражданства восточноевропейских наций, включая Польшу, которая потеряла свою политическую свободу в более ранних столетиях, организовывать их собственные отдельные этнические государства, с их собственными правительствами включая всех их подданных. Этот вид национализма, на который оказали свое влияние идеи Джоханна Готтфрида фон Хедера, подчеркнувший культурный лингвистический фактор, причинил столько проблем в Европе. Все же, это стало доминирующим движением столетия.

Европа в девятнадцатом столетии имела несколько больших многонациональных империй типа габсбургской Австро-Венгрии, царской России, кайзеровской Германии, и Атаманской Турции. В пределах этих империй существовали многочисленные национальные меньшинства, которые чувствовали себя угнетаемыми, эксплуатируемыми и оскорбленными. Их реакция была сопротивлением на более сильный и более мощный национализм. Как сказал Исаак Берлин: 'Быть объектом презрения или терпимости покровительства - один из самых травмирующих опытов, заставляющий страдать общество.

Результат - воспламененное состояние национального сознания, национализма, и негодование, враждебность к гордому, счастливому, и успешному.' Принцип национального самоопределения, достиг своего максимального развития после Первой Мировой войны. Этот принцип был применен на Парижской Мирной Конференции, и большинство многонациональных империй были расформированы, в результате чего этнические государства, включая Польшу, появились на карте Европы.

Несмотря на самые лучшие намерения миротворцев, было невозможно нарисовать границы, которые бы делились только по этническому принципу. Нации в Восточной Центральной Европе были настолько смешаны, что попытка их восстановления была бы невозможной.

Единственный путь решения проблемы, - обмен крупных масштабов населения (как было сделано между Грецией и Турцией), но большинство народов предпочло остаться не тронутыми. Так, когда мирные договоры были подписаны, значительное количество нацменьшинств осталось в каждом Восточно-Центральном европейском государстве, включая Польшу и Германию.

Национализм как принцип организации претерпел неудачу. Он не обеспечил возможности для единства в восточноевропейских государствах.

Национальные меньшинства стали причиной огромных проблем и напряженных отношений в течение послевоенного периода.

Существовала проблема определения их прав, проблема их лояльности к их государствам, и, иногда, их прямое плохое обращение большинством. Как ни странно, проблема меньшинств была усугублена системой современной демократии.

Принципом 'один человек, один голос' и правлением большинства, меньшинства боялись быть эксплуатированы большинством и подвергнуты 'тирании большинства.' Не может быть никакого сомнения, что существование больших меньшинств в различных восточноевропейских государствах препятствовало развитию устойчивого правительства. Во многих случаях, большинство следовало политике дискриминации, насильственной ассимиляции или изгнания.

Меньшинства, часто делали то, что они могли, чтобы парализовать или уничтожить страну, в которой они оказались.

Существовала система соглашений меньшинств и правительства, посредством чего меньшинствам было гарантировано международное право через Лигу Наций равные права в законе, религиозной свободе, и средствах использования и культивирования языка.